Дом на все времена

Дизайнер Ирена Барене, автор и владелица известного бренда «СНАLET& ШАЛЕ», проектирует и создает интерьеры домов в стиле шале. По ее проектам были построены такие поселки, как «Парк шале», «Натали-Москва», «Успенские поляны», а также большое количество загородных особняков класса de luxe. Но что бы Ирена ни делала, в каждый проект она вкладывает душу, воплощая своим творчеством мечты о счастливой и уютной жизни в загородном доме.

Шале «Мадлен» (имя бабушки Ирены Барене) — один из самых любимых ее проектов, созданных по индивидуальному заказу. Сложность задачи состояла здесь в том, что колорит французского интерьера «белым по белому», столь привычный для Парижа и Прованса, для шале не характерен. Однако заказчики настаивали именно на таком решении. Проект усложнялся еще и пожеланиями иметь богемный салон в восточном стиле. И все же Ирена смогла объединить эти далекие друг от друга стилистики в одном интерьере. Но для этого автору проекта пришлось поломать голову. В результате точно найденный оттенок белого — сливочный — создал в жилище теплую ауру. Сделанные по эскизам Ирены лестница, бильярдная, винная комната, библиотека хозяина, а также шкафы, консольные столы, зеркала и ностальгический абажур на кухне придают дому неповторимый уют. Двусторонний резной карниз и тяжелые шелковые портьеры объединяют парад­ную гостиную с камином и телевизионную зону в восточном стиле.


- Ирена, шале «Мадлен» вошло в десятку самых красивых загородных домов в поселке «Сосновый бор». Как вы думаете, почему?

- Я ничего не знаю о критериях, по которым выносилась эта оценка, но полагаю, что она носит чисто эстетический характер. По-моему, одним из немаловажных факторов, повлиявших на такое решение, было то, как хорошо этот дом воспринимается в единстве с природой. К тому же он очень удачно расположен: в окружении корабельных сосен и вдали от поселковой суеты.

- Насколько мне известно, вы исповедуете концептуальный дизайн - интерьеры с легендой, с историей родового гнезда. Как обстояло дело с историей в этом случае?

- Создавать историю этого родового гнезда было и просто, и непросто. Заказчики - молодые, недавно поженившиеся супруги. Их городская квартира выполнена, скорее, в минималистском ключе. Поэтому не было отправной точки для создания дома с историей. Это пришло позже, по мере работы над интерьером. Хозяева стали проникаться идеей «пожившего» дома. Мы много совместно обсуждали, спорили. В одном не было никаких сомнений — это непременно должно было быть шале. Родовое гнездо — это не только наследие предков, но и то, что формируют новые поколения.
Чтобы воспринять все это, нужно иметь душевную щедрость, внутреннюю культуру и, конечно, желание. Я дала им только посыл к формированию легенды родового гнезда, и они стали тщательно собирать все, что могло бы иметь отношение к их роду, семье. Появились фотографии предков разных поколений. Родители начали передавать семейные реликвии, о существовании которых молодая пара даже и не подозревала. Из заграничных поездок стали свозиться различные понравившиеся вещицы. Самым радостным событием, ознаменовавшим начало жизни в новом доме, было рождение сына, которое и стало главным звеном в летописи этого родового гнезда.

- В итоге трех лет работы над объектом «Мадлен» у вас практически все полу­чилось так, как и было задумано. Сыграла ли здесь решающую роль ваша последо­вательность в проведении своей линии?

- Мы часто спорим с мужем и коллегой по работе о том, стоит ли в отношениях с заказчиком проявлять твердость и бескомпромиссность в проведении своего замысла или лучше быть уступчивым и покладистым. Я для себя пока не нашла однозначного ответа на этот вопрос. Наверное, объективный ответ на него — результат работы. Конечно, очень важно вести свою линию, однако, прежде всего, необходимо хорошо понять, чего именно хочет заказчик. Процесс этого понимания, его начальная и самая важная стадия, проходит порой совсем не просто как для заказчика, так и для дизайнера. Поэтому исполнитель, как профессионал, в понимании данной задачи должен быть всегда на несколько шагов впереди. Автор проекта для клиента что-то вроде сэнсэя, учителя. Его профессионализм заключается именно в этом, а не в том, чтобы изрекать «я так вижу». Ведь интерьер - это работа с реальными предметами, и если, к примеру, заказчику не понравилось кресло или бюро, их всегда можно заменить. Вместе с тем очень важно настоять на своем там, где профессионалу видно, что отход от задуманного обернется грубейшей ошибкой, которая повлияет на восприятие объема в целом. На подобные уступки я не иду, поскольку делаю только то, под чем смогу поставить свою подпись. И если мы с заказчиком не можем найти выход из тупиковой ситуации, то я прекращаю работу над объектом и ухожу.

- Легко ли было пойти на компромисс, когда заказчица пожелала иметь «белое на белом» в интерьере этого шале?

- Для меня это был довольно необычный и рискованный эксперимент - создавать интерьер шале с элементами стиля Прованса. Но получилось на удивление гармонично. И я еше раз убеждаюсь, что шале - это бесконечное разнообразие и полет фантазии. Шале настолько благодатный стиль, что он приемлет и колониальную Англию, и этно, и эклектику в хорошем понимании этого слова, и, конечно, кантри, как самое ли под коммерческую застройку наши проекты, продолжают их тиражировать. Шале имеют большой успех и быстро реализуются. Я постоянно вижу свои проекты в рекламных объявлениях о продаже шале.

- Стиль шале пришел в Подмосковье несколько позже, чем здесь началось интенсивное частное строительство, но вскоре, в том числе и благодаря вашим усилиям, он быстро завоевывал популярность. В чем секрет его успеха у российского заказчика?

- Мне кажется, ответ прост. Дело в том, что у шале, пожалуй, нет альтернативы. Большинству покупателей загородной недвижимости приходится выбирать среди тиражированных проектов, имитирующих подобие стиля Фрэнка-Ллойда Райта. Типовой бетонно-алюминиево-стеклянный куб в чистом поле можно поставить очень быстро, и это выгодно застройщикам. К сожалению, сегодня немногие архитекторы стремятся создать подлинную внешнюю и внутреннюю красоту объекта, которая была бы адекватна окружающей природе и состоянию души хозяев дома. Популярность шале можно, в частности, объяснить его близостью нашему ландшафту и натуре русского человека, который всегда любил дерево, камень и другие натуральные материалы. Вы можете спросить: «А по­чему же тогда не русская изба?». Да потому, что в свое время бревенчатыми избами и ложками-матрешками нас закормили до предела.

- Да, изба, конечно, вещь не новая для русского глаза. А нет ли у шале чего-то общего с традиционным деревянным зодчеством русского Севера? Помните, потрясающие старинные дома в музее-заповеднике «Малые Карелы», что в Архангельской области? Там тот же высокий поколь, покатые двускатные крыши, широкие террасы.

- Как та, так и другая архитектура обусловлена суровым климатом и местным природным материалом, использовавшимся в строительстве. В этих условиях человек постоянно думал о том, как сберечь в доме тепло. Покатая двускатная крыша с большими свесами задерживала снег, превращая дом в некое подобие теплой берлоги. Исторически шале — это убежище для пастуха и скота в одном конструктивном сооружении. Верхняя часть здания служила порой хлевом для скота, куда можно было попасть прямо со склона горы. А в каменном цокольном и на первом этаже жили люди. На широких балконах верхнего этажа, защищенных украшенными резьбой досками и навесами крыши, хранились дрова и сено. Террасы первого этажа увеличивали полезную жилую площадь шале. Во всем была видна функциональность и практичность крестьянской жизни.

- Какие материалы используются при строительстве ваших шале?

- Мы не строим деревянные здания. Причина в том, что деревянный дом не столь долговечен, как каменный. Он требует постоянного ремонта. Дерево - живой материал, который «гуляет», реагируя на колебания температуры и влажности. Поэтому мы строим шале из кирпича. Это капитальное сооружение на монолитном фундаменте и платформе, которое полностью декорируется, как того требует стиль. Наши шале адаптированы к подмосковным условиям. Отсюда отделка и планировка, которые ближе к нашему менталитету. Как правило, это элементы савойского стиля, который я очень люблю. Мы декорируем камнем цоколь и первый этаж, одеваем мансарду в состаренную доску, которая создает впечатление брусовой кладки. По уровню перекрытия первого этажа и мансарды идут широкие деревянные балконы, украшенные балясинами с резьбой. Все первые этажи имеют выходы на террасы. В отличие от деревянного дома, который требует внешних электропроводок и создает другие трудности для проведения инженерных коммуникаций, кирпичное строение дает возможность использовать любые современные технологии строительства.

- Ваши дома носят признаки как французских, так и швейцарских шале. Этим вы, вероятно, добиваетесь разнообразия их облика?

- Да, конечно, они очень разные и внешне существенно отличаются друг от друга, хотя конструктивно могут быть похожи. У нас здесь немало возможностей для импровизации. Это все равно, что одеть близнецов в разные одежды. В этих целях мы, в частности, богато декорируем шале резьбой по дереву. Следует отметить, что в Альпах авторская ручная резьба по дереву стоит баснословных денег, поэтому там не всякий может себе это позволить, хотя известно, что владельцы шале - далеко не бедные люди. Иногда застройщики разбирают старое шале, чтобы использовать аутентичный материал для украшения фасадов и интерьеров. Однако на это необходимо разрешение от властей и Министерства культуры, так как шале являются памятниками архитектуры и охраняются государством.

- Наверное, шале, как никакой другой загородный дом, должен быть органично связан с окружающим пространством?

- Да, идеально он смотрится, напри­мер, в долине или на склоне горы. Причем в Альпах для шале достаточно 15—20 соток. Ведь там нет заборов. Природа принадлежит всем. У нас в Подмосковье ландшафт иной, однако отсутствие гор не означает, что люди должны лишать себя удовольствия жить в шале. У нас для него лучше иметь территорию не менее 30 соток, причем не квадратной и вытянутой прямоугольной формы, чтобы участок хорошо зонировался и казался больше. А окружающий ландшафт должен быть местным, естественным, туи или кипарисы лучше оставить для стиля Прованс.

- Поскольку вы возглавляете большую компанию «Сhalet & Шале», у вас наряду с творческими задачами есть и организационные. Что здесь превалирует?

- В последнее время я стараюсь отойти от организационной работы. Поскольку, чем дольше я работаю, тем больше хочу заниматься только творчеством. Чем сложнее интерьеры, которые я делаю, тем больше они требуют от меня моей собственной энергетики. Руководство компаниями осуществляет теперь мой супруг.

- А трудно ли в наших условиях решать проблемы, связанные со строительством объекта?

- У нас можно и нужно строить честно. Это не сложно, если есть хорошая команда профессионалов, которые ответственно подходят к делу и не допускают брака в работе. Ведь мы ставим на своих домах клеймо и выдаем владельцам художественно оформленный сертификат с гарантией качества и пожеланиями счастья их жилищу. Поэтому я всегда очень требовательна к качеству исполнения и не могу не вникать в процесс строительства. Есть трудности другого порядка. Как известно, каждый художник во все времена был в финансовом отношении зависим от заказчика. Кроме того, часто возникают ситуации, когда инвестор хочет участвовать в творческом процессе. И это было бы замечательно, если так негативно не влияло бы на результат. Хотя бывают и счастливые исключения. Пример тому — проект «Мадлен».

- И пожелания, которые содержатся в сертификате - это как раз то, что можно увидеть в вашем собственном доме?

- Да, там два девиза, которые так любила моя бабушка: «Мир вашему очагу» и «Да хранит тебя Бог и моя любовь». С этими словами я обращаюсь к дому, которому даю жизнь, и к его владельцам.

- У вас богатые семейные традиции. Помогают ли они вам в творчестве?

- По натуре я человек очень эмоциональный, поэтому у меня острое восприятие всего, что я вижу и потом переношу в интерьер. Это отличительная черта любого художника. Семейные традиции меня, безусловно, согревают и оказывают влияние на то, что я делаю. Шале моего детства для меня - общечеловеческий символ уюта, тепла и добра. Всю жизнь я несу в себе эти ощущения. И, наверное, они присутствуют в каждом из построенных по моим проектам домов, подобно тому, как в каждой картине есть душа художника, часть его жизни. Сколько мною построено домов, столько жизней я и прожила.

       

- Причем каждому дому вы отдаете от двух до трех лет. Творчество это - напряженный процесс?

- Да, весьма. Он бередит душу и вызывает различные эмоциональные переживания. Ведь я вторгаюсь непосредственно в будущее жизненное пространство других людей. Я сама начинаю жить их жизнью, мыслить как они, смотрю на вещи и события их глазами. Я также переживаю и сомневаюсь. Все это дается так же непросто, как рождение ребенка.

- Как же меняется этот ребенок в руках новых родителей?

- Он взрослеет, приобретает опыт, обзаводится друзьями. Меня, например, очень радует, когда, приезжая к бывшим заказчикам, которые в последующем часто становятся друзьями, в гости, я вижу, что они не ошибаются в приобретении новых предметов интерьера.

Это значит, что мой ребенок развивается нормально, что я не просто оставила после себя застывшее пространство.

Это значит, что проведенный за время общения с заказчиками своего рода мастер-класс действительно помог им научиться жить в новом доме и совершенствовать его уже без меня.

- Пожалуй, вашим шале суждена долгая жизнь, ведь это - действительно дом на все времена?

- Да, потому что шале это — живое существо. Уходя из дома вы оставляете там часть себя, вашу энергетику, которую он для вас бережет. Он хранит тепло камина, запахи вкусной кухни и близких людей. Это дом, в который хочется вернуться. Он передает ощущение связи поколений, продолжения жизни, вечности. То, что внутри него, это - ваше воспоминание о будущем.

Не удивительно, что когда я предложила моим друзьям построить для них когда-нибудь еще один новый дом, они наотрез отказались, сказав, что хотели бы жить и закончить свою жизнь только здесь.